Падать так больно... Зато как прекрасен полет
Воспоминания. Ее белое платье на фоне зеленой травы. Яркое сияние глаз, таких больших, таких невинных карих глаз. Когда она смеялась, то запрокидывала голову, и светлые локоны открывали взгляду тонкую изящную шею. Его память воскрешала прошлое урывками, мгновениями, запечатленными будто на фотопленку. Когда они впервые встретились, было лето. Самое жаркое и душное время, Диме так не хотелось ехать в деревню к бабушке, куда его посылали родители. Но выбора не было, и когда он увидел ее, сидящую у берега небольшого пруда, сердце счастливо екнуло и сказало: "Вот она, твоя судьба... А ведь чуть не проворонил!".
Еще память сохранила ему изумительный букет ощущений, пережитых тем чудесным летним днем. Робость, внезапно охватившую его тело и душу, стремление быть к ней как можно ближе, и в то же время страх, что она сейчас уйдет, и все будет потерянно. И отчаянная решимость в тот момент, когда он оставил своих друзей и, несмотря на бешенное сердцебиение, осмелился подойти и опуститься на землю рядом.
Тогда она подняла голову, с легким сожалениям отрываясь от раскрытой на коленях книги, и посмотрела прямо на него, нет, даже глубже, внутрь него. И когда их глаза встретились, все вдруг стало настолько неважно, настолько все равно, что куда-то делись и страх, и смущение. Тогда Дима смог улыбнуться и спросить, что же она читает, и спросить, как ее зовут, и спросить, почему она сидит здесь, такая одинокая, без друзей.
А она рассмеялась таким чудесным смехом, и сказала, что вовсе не одинока. Что сегодня такое чудесная погода, такая нежная трава, такая мягкая прохладная вода, и что не бывает ничего лучше книг, и что зовут ее Елена, и что это значит - солнечная. А она была и впрямь самым ярким солнышком на свете.
А потом было все лето. И Лена показала ему весь свой мир. Они читали книжки, а она учила его, что нельзя срывать цветы, а он все никак не мог понять, почему, но смотрел в ее полные удивления и любви ко всему живому глаза и обещал, что никогда не сорвет ни единого цветочка, лишь бы не причинить ей боли. Пожалуй, не было более счастливых дней во всей его жизни.
И так внезапно кончилось лето... Как будто оборвалась маленькая жизнь. Надо было ехать обратно в Москву. Она подарила ему цветок, живой, настоящий. Он неуклюже взял горшок с землей и маленьким росточком. Они стояли на перроне и ждали поезда. Дима опустил глаза и молчал, просто не находил подходящих слов. И когда подошла электричка, он поднял глаза, а она посмотрела на него так же, как в день встречи, улыбнулась и быстро чмокнула его в щеку.
***
Сигарета в тонких пальцах. Усталый взгляд. Неужели это он ее такой сделал?
- Нам надо это закончить, понимаешь? Я просто не могу больше. - затяжка, тонкий дым расползается по кухне. - Ты тоже меня пойми... Я не собираюсь запрещать тебе видеть Мишку и Катюшку. Но они должны остаться со мной! Ты не можешь отобрать у меня еще и их!
Черный, нелепый костюм. Откуда он у нее? Чертова жизнь, что она делает со всеми нами.
- Лен, я...
- Что? Что "ты"? Вечно ты, ты, ты. Ты найдешь новую работу, ты найдешь денег, ты найдешь себе другую женщину! - последние слова она буквально выкрикнула ему в лицо, а в следующий миг съежилась, закрыла лицо руками и всхлипнула. Диму снова пронзило чувство жалости к жене, которой уже никогда не стать той смелой, сильной, удивительно красивой девушкой, которой она была тем чудесным лето.
- Ну что ты, Ленка... Ну не надо. - он неловко погладил ее по плечу. Оторвав руки от лица, она взглянула на него, глубоко вздохнула и достала из сумочки платок.
- Ладно, ничего, извини меня. Я не должна была срываться. - промокнув платком глаза, Елена убрала его на место и слегка дрожащим голосом продолжила. - Так что ты хотел сказать?
- Пойми, я их тоже очень люблю. Ты же знаешь это. - он накрыл ее ладонь своей, женщина исказилась в лице, но убирать руку не стала. - Тебе сейчас нужно время, чтобы прийти в себя. Я не хочу доводить дело до суда, ты же сама понимаешь, что так будет только хуже. Они некоторое время поживут у нас с... У меня. А ты съезди куда-нибудь, отдохни, тебе самой станет намного легче, и, когда вернешься, Миша и Катя будут жить у тебя.
Она слушала его, уставившись в какую-то точку на столе, в то время как Дима все время пытался заглянуть ей в глаза. Мужчине было донельзя противно, что все так сложилось. Но жизнь не переписать заново, и он пытался приложить все силы, чтобы выйти из ситуации по-человечески. Поэтому они сейчас сидели на прокуренной кухне, и пили давно уже остывший кофе, пытаясь решить насущные проблемы, главной из которых были дети. А Дима боялся, что она сочтет его подонком, сволочью, и между ними навсегда появится непреодолимая пропасть, и никак не мог принять, что по-другому получиться просто не может.
- Ты хочешь отобрать их у меня... - тихо, еле слышно.
- Да нет же, я же говорю, что...
Пиликанье мобильника. Дима морщится, как от зубной боли - ну кто там еще так невовремя? На дисплее высвечивается знакомый и любимый номер. Он поднимает голову и встречается глазами с Леной. Его взгляд полон сожаления, он не хочет причинять ей боли. Она пожимает плечами и закуривает на новую сигарету. Дима резко встает и уходит на балкон. Она остается сидеть и злобно втягивать в себя едкий дым, пытаясь сдержать слезы. Из-за приоткрытой балконной двери доносятся обрывки разговора.
- Алло... да... Слушай, Марин, сейчас не самое подходящее время... Не надо так о ней!... Да... Послушай, я все понимаю, но ты же знаешь, все это непросто, потерпи. Мы же должны как-то разрешить ситуацию... Марин, я думал, мы уже все осуждали.
Он замечает, что дверь не закрыта, и захлопывает ее. Лена больше ничего не слышит, да и не хочет слышать. Болит сердце. Невольно вспоминается детство, и тот день, когда она провожала его, стоя на перроне, и как тогда было легко и радостно, ведь это же жизнь, и пусть он уходит, но все равно где-то - остается. Хотела бы она сейчас снова стать той солнечной Еленой. Но не получалось. И она вспоминала...
***
Он вернулся на следующее лето. Не забыл. И она не забыла. Он был такой счастливый и болтал без умолку. Как здорово, что они снова встретились! Как здорово, что трудный год наконец подошел к концу! Он хвастался, что поступил в университет, хотя это было очень-очень сложно. А еще предлагал ей тоже приехать в Москву, и поступить. А Лена только смеялась и качала головой, и говорила, что она так многого не понимает, и что города наверное не для нее, ведь у каждого есть свое место в жизни, и ее место - здесь, рядом с зеленой травой и небольшим прудиком деревни.
Он - такой смешной - дулся и обижался, говорил, что она совсем его не любит и ей все равно, как он страдает один в большом городе. А еще они гуляли по лесу, рвали ягоды и собирали грибы, и пытались ловить бабочек. А однажды вечером они устроили охоту на светлячков, он большими прыжками носился по полю со стеклянной банкой в руках. Но светлячки почему-то не ловились, и Дима злился, а она заливалась смехом, и даже упала на землю от хохота. А парень, отшвырнув банку, устало плюхнулся рядом, светила большая-большая и белая, как молоко, Луна, и они первый раз поцеловались.
А потом пришло письмо, и бабушка Лены, устроив праздничный вечер, торжественно зачитала, что Елена заняла первое место на Олимпиаде, и что ее приглашают в Москву учиться в университете. Дима был счастлив, а она была немного напуганна, но тоже счастлива.
И потом...
***
- Извини, что я так долго.
- Ничего.
Молчание. Гулко тикают настенные часы. Он шумно вздыхает и откидывается на спинку стула. Кто же знал, что все будет настолько сложно? И ведь не чужие люди. А словно никогда и не видели друг друга, и робко пытаются нащупать нити понимания.
- А как твоя Мариночка относится к тому, что ты собираешься свалить на нее своих детей? - ей не удается убрать ехидно-злобные нотки из голоса. Интонация обижает его, но Дима не подает виду, сейчас он должен быть спокоен, хотя бы внешне.
- Мы с ней уже все обсудили, она наоборот очень хочет познакомиться с моими детьми.
- С нашими детьми! - мгновенно реагирует Лена.
- Да-да, конечно... Так что? Ты согласна?
Решающий момент. Либо она соглашается, либо суд. Потому что он, к сожалению, просто не видит иной возможности. А оставить ребят навсегда - просто выше его сил. В конце концов, в Мише и Кате течет его кровь, Дима их отец и не собирается от них отказываться. Как бы ни жаль ему было портить отношения со своей женой окончательно.
Еще память сохранила ему изумительный букет ощущений, пережитых тем чудесным летним днем. Робость, внезапно охватившую его тело и душу, стремление быть к ней как можно ближе, и в то же время страх, что она сейчас уйдет, и все будет потерянно. И отчаянная решимость в тот момент, когда он оставил своих друзей и, несмотря на бешенное сердцебиение, осмелился подойти и опуститься на землю рядом.
Тогда она подняла голову, с легким сожалениям отрываясь от раскрытой на коленях книги, и посмотрела прямо на него, нет, даже глубже, внутрь него. И когда их глаза встретились, все вдруг стало настолько неважно, настолько все равно, что куда-то делись и страх, и смущение. Тогда Дима смог улыбнуться и спросить, что же она читает, и спросить, как ее зовут, и спросить, почему она сидит здесь, такая одинокая, без друзей.
А она рассмеялась таким чудесным смехом, и сказала, что вовсе не одинока. Что сегодня такое чудесная погода, такая нежная трава, такая мягкая прохладная вода, и что не бывает ничего лучше книг, и что зовут ее Елена, и что это значит - солнечная. А она была и впрямь самым ярким солнышком на свете.
А потом было все лето. И Лена показала ему весь свой мир. Они читали книжки, а она учила его, что нельзя срывать цветы, а он все никак не мог понять, почему, но смотрел в ее полные удивления и любви ко всему живому глаза и обещал, что никогда не сорвет ни единого цветочка, лишь бы не причинить ей боли. Пожалуй, не было более счастливых дней во всей его жизни.
И так внезапно кончилось лето... Как будто оборвалась маленькая жизнь. Надо было ехать обратно в Москву. Она подарила ему цветок, живой, настоящий. Он неуклюже взял горшок с землей и маленьким росточком. Они стояли на перроне и ждали поезда. Дима опустил глаза и молчал, просто не находил подходящих слов. И когда подошла электричка, он поднял глаза, а она посмотрела на него так же, как в день встречи, улыбнулась и быстро чмокнула его в щеку.
***
Сигарета в тонких пальцах. Усталый взгляд. Неужели это он ее такой сделал?
- Нам надо это закончить, понимаешь? Я просто не могу больше. - затяжка, тонкий дым расползается по кухне. - Ты тоже меня пойми... Я не собираюсь запрещать тебе видеть Мишку и Катюшку. Но они должны остаться со мной! Ты не можешь отобрать у меня еще и их!
Черный, нелепый костюм. Откуда он у нее? Чертова жизнь, что она делает со всеми нами.
- Лен, я...
- Что? Что "ты"? Вечно ты, ты, ты. Ты найдешь новую работу, ты найдешь денег, ты найдешь себе другую женщину! - последние слова она буквально выкрикнула ему в лицо, а в следующий миг съежилась, закрыла лицо руками и всхлипнула. Диму снова пронзило чувство жалости к жене, которой уже никогда не стать той смелой, сильной, удивительно красивой девушкой, которой она была тем чудесным лето.
- Ну что ты, Ленка... Ну не надо. - он неловко погладил ее по плечу. Оторвав руки от лица, она взглянула на него, глубоко вздохнула и достала из сумочки платок.
- Ладно, ничего, извини меня. Я не должна была срываться. - промокнув платком глаза, Елена убрала его на место и слегка дрожащим голосом продолжила. - Так что ты хотел сказать?
- Пойми, я их тоже очень люблю. Ты же знаешь это. - он накрыл ее ладонь своей, женщина исказилась в лице, но убирать руку не стала. - Тебе сейчас нужно время, чтобы прийти в себя. Я не хочу доводить дело до суда, ты же сама понимаешь, что так будет только хуже. Они некоторое время поживут у нас с... У меня. А ты съезди куда-нибудь, отдохни, тебе самой станет намного легче, и, когда вернешься, Миша и Катя будут жить у тебя.
Она слушала его, уставившись в какую-то точку на столе, в то время как Дима все время пытался заглянуть ей в глаза. Мужчине было донельзя противно, что все так сложилось. Но жизнь не переписать заново, и он пытался приложить все силы, чтобы выйти из ситуации по-человечески. Поэтому они сейчас сидели на прокуренной кухне, и пили давно уже остывший кофе, пытаясь решить насущные проблемы, главной из которых были дети. А Дима боялся, что она сочтет его подонком, сволочью, и между ними навсегда появится непреодолимая пропасть, и никак не мог принять, что по-другому получиться просто не может.
- Ты хочешь отобрать их у меня... - тихо, еле слышно.
- Да нет же, я же говорю, что...
Пиликанье мобильника. Дима морщится, как от зубной боли - ну кто там еще так невовремя? На дисплее высвечивается знакомый и любимый номер. Он поднимает голову и встречается глазами с Леной. Его взгляд полон сожаления, он не хочет причинять ей боли. Она пожимает плечами и закуривает на новую сигарету. Дима резко встает и уходит на балкон. Она остается сидеть и злобно втягивать в себя едкий дым, пытаясь сдержать слезы. Из-за приоткрытой балконной двери доносятся обрывки разговора.
- Алло... да... Слушай, Марин, сейчас не самое подходящее время... Не надо так о ней!... Да... Послушай, я все понимаю, но ты же знаешь, все это непросто, потерпи. Мы же должны как-то разрешить ситуацию... Марин, я думал, мы уже все осуждали.
Он замечает, что дверь не закрыта, и захлопывает ее. Лена больше ничего не слышит, да и не хочет слышать. Болит сердце. Невольно вспоминается детство, и тот день, когда она провожала его, стоя на перроне, и как тогда было легко и радостно, ведь это же жизнь, и пусть он уходит, но все равно где-то - остается. Хотела бы она сейчас снова стать той солнечной Еленой. Но не получалось. И она вспоминала...
***
Он вернулся на следующее лето. Не забыл. И она не забыла. Он был такой счастливый и болтал без умолку. Как здорово, что они снова встретились! Как здорово, что трудный год наконец подошел к концу! Он хвастался, что поступил в университет, хотя это было очень-очень сложно. А еще предлагал ей тоже приехать в Москву, и поступить. А Лена только смеялась и качала головой, и говорила, что она так многого не понимает, и что города наверное не для нее, ведь у каждого есть свое место в жизни, и ее место - здесь, рядом с зеленой травой и небольшим прудиком деревни.
Он - такой смешной - дулся и обижался, говорил, что она совсем его не любит и ей все равно, как он страдает один в большом городе. А еще они гуляли по лесу, рвали ягоды и собирали грибы, и пытались ловить бабочек. А однажды вечером они устроили охоту на светлячков, он большими прыжками носился по полю со стеклянной банкой в руках. Но светлячки почему-то не ловились, и Дима злился, а она заливалась смехом, и даже упала на землю от хохота. А парень, отшвырнув банку, устало плюхнулся рядом, светила большая-большая и белая, как молоко, Луна, и они первый раз поцеловались.
А потом пришло письмо, и бабушка Лены, устроив праздничный вечер, торжественно зачитала, что Елена заняла первое место на Олимпиаде, и что ее приглашают в Москву учиться в университете. Дима был счастлив, а она была немного напуганна, но тоже счастлива.
И потом...
***
- Извини, что я так долго.
- Ничего.
Молчание. Гулко тикают настенные часы. Он шумно вздыхает и откидывается на спинку стула. Кто же знал, что все будет настолько сложно? И ведь не чужие люди. А словно никогда и не видели друг друга, и робко пытаются нащупать нити понимания.
- А как твоя Мариночка относится к тому, что ты собираешься свалить на нее своих детей? - ей не удается убрать ехидно-злобные нотки из голоса. Интонация обижает его, но Дима не подает виду, сейчас он должен быть спокоен, хотя бы внешне.
- Мы с ней уже все обсудили, она наоборот очень хочет познакомиться с моими детьми.
- С нашими детьми! - мгновенно реагирует Лена.
- Да-да, конечно... Так что? Ты согласна?
Решающий момент. Либо она соглашается, либо суд. Потому что он, к сожалению, просто не видит иной возможности. А оставить ребят навсегда - просто выше его сил. В конце концов, в Мише и Кате течет его кровь, Дима их отец и не собирается от них отказываться. Как бы ни жаль ему было портить отношения со своей женой окончательно.
